Когда они наконец покинули город, Китти направила лошадь к заросшим лесом холмам. Погони, похоже, не было. Въехав под деревья, Китти решила, что можно сделать остановку.

— Ты все-таки вернулся, чтобы вызволить меня, — обернулась она к Максу с таким видом, будто все еще не верила в случившееся.

— Не мог же я тебя бросить…

— Почему? Тебе же нужен только рубин. Ты мог бы спокойно уехать, ведь он был у тебя в руках. Думаю, ты так и собирался сделать. Что же заставило тебя вернуться?

Он молчал, но его взгляд был красноречивее всяких слов.

— Макс, пожалуйста, скажи…

— Что сказать? — пробормотал он. — Что я тебя люблю? Что я только и думаю о тебе с тех пор, как мы встретились у Тимсли? Что я теряю рассудок от страсти?

— Да, да, — шепнула она, — я хочу это слышать.

— Пожалуйста: я тебя люблю, черт бы меня побрал! Ну что, довольна?

Она улыбнулась и погладила его губы дрожащими пальцами:

— Ты даже не представляешь, как!

Он пристально посмотрел ей в глаза, потом обнял и поцеловал в макушку:

— Видит бог, баджи, я тебя люблю, и, наверное, любил всегда, просто до нынешней ночи я этого не понимал.

Китти потянулась и поцеловала его в губы. Это был их первый настоящий поцелуй.

— Осталось решить одну самую важную проблему, — сказал Макс, не выпуская Китти из объятий.

— Как выбраться отсюда живыми? — спросила она.

— Вот именно. Я рассчитывал попасть на уджайнский экспресс, но он уже пятнадцать минут как в пути. Нам не догнать его, имея одну лошадь на двоих.

— Есть один способ, — улыбнулась молодая женщина. — Положись на меня, мы догоним поезд!

Идея, которая ее только что осенила, была очень смела и опасна, но при удачном раскладе могла сработать.

— Брось, — махнул рукой Макс, — ведь лошади не умеют летать.

— Лошади нет, а люди умеют.

— Аэроплан махараны! — хлопнул себя по лбу обрадованный Макс. — Как же я сам не догадался!

— Держись, — предупредила его Китти, пуская лошадь вскачь, и они, похожие в мертвенном свете луны на двух призраков, помчались между холмов в ночь.

Поле, где стоял аэроплан, находилось к востоку от города. Когда показался темный силуэт летательного аппарата, Китти остановила лошадь и огляделась — охраны поблизости не было. Да и то сказать, кто бы из местных жителей сумел поднять аэроплан в воздух, да и вообще посмел бы покуситься на собственность грозного правителя? Подъехав к крылатой машине вплотную, Китти спрыгнула на землю и попросила у своего спутника спички.

Порывшись в притороченном к поясу мешочке, он протянул ей коробок. Китти чиркнула спичкой и осветила приборную панель. Судьба им благоволила — топливный бак оказался полон.

Тем временем Макс извлек из переметной сумы длинную рубаху и широкие штаны, какие носят индийские мужчины, и протянул их Китти.

— Надень это, — посоветовал он. — Люди махараны не станут искать нас среди соотечественников.

Китти быстро переоделась, порадовавшись предусмотрительности возлюбленного, — складки свободно ниспадавшей одежды прекрасно маскировали округлости ее фигуры. Потом Макс, тоже надевший индийскую одежду, повязал себе и подруге голову чалмой; завершающим штрихом стали две пары кожаных сандалий.

Закончив переодевание, он окинул взглядом аэроплан, над которым простиралось звездное небо, и с сомнением спросил у молодой женщины:

— А ты уже летала в темноте?

— Нет, но, надеюсь, справлюсь. Нам повезло — ночь очень ясная, к тому же, нагнав поезд, мы сможем ориентироваться по его освещенным окнам и фонарям. Конечно, риск есть, но если бы не ощущение опасности…

— …было бы неинтересно жить на свете! — закончил он, сверкнув белозубой улыбкой.

Китти с нежностью посмотрела на возлюбленного — милый, он ничего, ничего не забыл! — и взяла его за руку:

— Полетаем, Кэмерон?

В его глазах зажегся и тут же погас странный огонек, озадачивший ее. Однако раздумывать было некогда. Китти объяснила Максу, что делать, и забралась в кабину; он мощным рывком повернул пропеллер и влез на заднее сиденье. Она запустила двигатель. Ее сердце затрепетало в радостном ожидании, как у завзятого театрала, который смотрит на ползущий вверх занавес. В такие минуты она ощущала, что живет, всем своим существом.

— Готов? — крикнула она Максу. Он кивнул, она передвинула вперед ручку газа, и машина начала разбег.

Через несколько минут Китти прибавила скорость, и аэроплан взмыл в воздух; на самой подходящей, по ее мнению, высоте — около двухсот футов — она прекратила подъем. Они летели на юг. Внизу проплывали холмы Аравалли, залитые серебристым лунным светом, а наверху, в безоблачном ночном небе, бриллиантами сверкали крупные звезды — так близко, что до них, казалось, можно было дотянуться рукой. Макс наклонился вперед и обнял Китти.

— Я и представить себе не мог, что летать — это так здорово! — восхищенно проговорил он.

«Он чувствует то же, что и я», — подумала молодая женщина, и ее охватил небывалый восторг.

Если бы она могла, то сделала бы так, чтобы это мгновение длилось вечно.

Очень скоро они заметили петлявший среди холмов поезд.

Макс покрутил головой, ища подходящую для посадки площадку.

— Сможешь приземлиться вон там? — показал он рукой на небольшой холм с плоской вершиной, крутым откосом спускающийся к самой железной дороге. — Поезд доберется туда через несколько минут.

— Вообще-то места маловато, как бы не свалиться с обрыва, — ответила Китти, — но я попробую.

— Поторопись, за нами погоня!

Молодая женщина оглянулась — по грунтовой дороге, тянувшейся вдоль рельсового пути, за ними во весь опор мчался отряд всадников. До него оставалось не больше мили.

— Наверное, нас выследили на летном поле, — крикнул Макс, — и махарана по телеграфу отдал приказ своим войскам на юге догнать аэроплан и арестовать нас после приземления.

Взяв западнее, Китти сделала полукруг и зашла на посадку. Несмотря на все старания летчицы, скорость оставалась еще слишком большой, поэтому, едва колеса коснулись земли, крылатую машину потряс страшный удар. Китти поспешно выключила двигатель, но аэроплан по инерции катился вперед, неумолимо приближаясь к обрыву.

— Держись крепче! — крикнула она возлюбленному и резко вывернула руль влево.

Машину со страшным скрежетом занесло набок, при этом из двигателя вырвался сноп искр, похожий на бенгальские огни. Одно за другим полопались, не выдержав давления, резиновые покрышки колес, и тем не менее аэроплан, пусть и медленнее, чем раньше, но все же продолжал скользить к опасному краю.